Это очередной фрагмент беседы о семьях, семейных ковенах и ковенах в принципе: в чем их различия, сходства и что их объединяет. Прочитать первую часть
Традиционные и семейные ковены: разные подходы к Силе
Итак, человек узнаёт, что он обладает Силой и что он — часть Силы, и вот тут-то дороги традиционных и семейных ковенов расходятся. По моему мнению, осмысливая Силу через тот самый долгий и извилистый путь, который окрашивает нашу кожу, мы сами приходим к простому пониманию того, как по-разному строят свои отношения с ней языческие лидеры и семейные ковены.
Во время своего исследования ковенов и традиций я столкнулась внутри язычества с несколькими взглядами на силу. Все эти взгляды формируются в условиях чистых намерений и любви, иногда также влияют родственные связи.
«Смысл жизни – сделать так, чтобы твое сердце билось в ритме сердца мира, чтобы твоя суть сблизилась с сутью Мироздания» — считает Джозеф Кэмпбелл. Я думаю, можно с уверенностью утверждать, что большинство языческих лидеров, учителей, лекторов, жрецов и жриц хотят помочь Ищущим обрести синхронность с сердцебиением Вселенной.
Вместе с тем, в отличие от христианства в язычестве отсутствует традиция семинарий, школ, доктрин или даже общей для всех концепции идеологического воспитания, к которой можно было бы апеллировать. Существует много мелких течений и отдельных учителей, делающих то же самое, что в свое время делал Джеральд Гарднер – читающих, изучающих и затем приходящих к своим собственным выводам, своему собственному пути, своим собственным традициям. Из-за отсутствия главенствующих догматов все эти различные духовные пути во многом развиваются в зависимости от свойств конкретных людей — персональной этики или степени личностного и духовного роста учителя или лидера данной конкретной традиции.
Проблема посвящений
Во многих ковенах и традициях путь Ищущего во многом определяется верой в то, что духовный учитель или старейшины знают, куда его ведут. Это знание проистекает из личностных качеств и в первую и главную очередь из харизмы. Плюс к этому, оно подтверждается прохождением ими обряда посвящения.
Обычно посвящением называют процесс, в результате которого человека выделяют из общей массы, придавая ему статус жреца, священника и т.п. Широко известна «Универсальная церковь жизни» (см. Википедию), которая присваивает священный сан любому желающему и даже онлайн. Обладая таким посвящением, человек имеет право проводить церемонии свадеб, похорон, вести церковные дела, наставничествовать или заниматься любой другой деятельностью, свойственной всякому клирику. Весь процесс посвящения включает в себя лишь предоставление необходимой информации о себе и покупку комплекта соответствующих документов стоимостью от 8 до 50$. Из-за этого вокруг данной церкви поднялось немало шумихи.
Языческие лидеры и старейшины — и это качественно отличает их от УЦЖ — чаще всего получают свой статус от тех, кто прошёл данный обряд до них. Правда, частенько весь этот процесс оказывается под влиянием политики разных ковенов, «политиков» от язычества и разборок между собой разных ведьм и языческих групп. Это оставляет языческие сообщества в непонимании относительно того, кто и чем имеет право заниматься внутри языческих сообществ (на самом деле, тема для отдельной книги, и она пока еще никем не написана!)
Посвящение: теперь я знаю; теперь мне придется знать; упс, я не знал!
Именно в этой самой определённости относительно учителей и лидеров и состоит главная проблема посвящений. В части 1 я говорила о том вреде, который нанесла моя собственная гордыня после того, как я прошла обряд самопосвящения в верховные жрицы. Я рассказывала о том, как порицание стало частью моего жречества. Мне пришлось усваивать эти уроки за счет других людей, даже при том, что мои намерения были чисты. У меня не было причин думать, что посвящения, данные другими языческими лидерами, сделали бы мой путь каким-то другим.
На мой взгляд, это как раз та самая точка, где семейный ковен порывает с обычной языческой традицией. Как мать я всегда говорила, что я могу чего-то не знать, но могу выяснить то, чего я не знаю. Когда мой сын захотел молиться так, как это делали греки, я позвонила друзьям, которые поклонялись таким образом, провела исследование в интернете, а потом составила для него молитвенную книгу. Когда мой сын решил посвятить себя Тору, я купила ему книги по мифологии, где говорилось о Торе, пообщалась с практикующими Асатру, помогла приобрести руны. Когда он решил изучать буддизм, я отвела его в буддийский храм и познакомила там с монахами. Я дала им возможность поговорить наедине, а потом помогла сыну изучить полученные от монахов материалы. Если я чего-то не знала, я выясняла.
Когда вы становитесь языческим старейшиной или лидером, слишком часто языческое сообщество предполагает, что вы все знаете. Даже когда вы проходите через самопосвящение, у вас появляется чувство, что вы поднялись на некий уровень знаний, недоступный другим. Спустя некоторое время вам начинает казаться, что вы ОБЯЗАНЫ знать всё. А отсюда один шаг — маленький, но опасный! — до непреднамеренного вреда, вызванного недостатком знаний.
Если бы мой сын начал употреблять наркотики, я не стала бы предполагать, что я знаю или даже ОБЯЗАНА ЗНАТЬ, как лучше всего ему помочь. Я нашла бы лучших специалистов в округе и передала сына в их руки, пока еще процесс не вышел из-под контроля. Моей задачей было бы создать стабильную обстановку, в которой он сам сможет преодолеть свою зависимость, и выучить как можно больше о реабилитации, чтобы лучше ПОМОЧЬ ему.
Когда мой сын пришел ко мне по поводу того, что на него напал соседский подросток, моей задачей не было исправлять обидчика. Я должна была просто позвонить в полицию, отвести сына к врачам, я должна была просто говорить и слушать его. Я должна была действовать в одном направлении с профильными специалистами и делать все возможное, чтобы обеспечить стабильную обстановку и помочь моему сыну преодолеть последствия травмы. Мне не требовалось никаких особых умений, кроме как предпринять правильные, диктуемые здравым смыслом шаги, которые предприняла бы любая мать.
От меня не требовалось быть полицией. От меня не требовалось быть врачом. От меня не требовалось быть каким-либо специалистом. От меня требовалось лишь быть просто матерью. Но посвящение иногда дает учителям, лидерам и старейшинам ложное ощущение того, что они теперь обязаны БЫТЬ всем для своих учеников.
Недавно мне предложили ритуалы для исцеления последствий моего детского абъюза. Мне прислали статьи и наставления о прощении и личной мотивации. В прошлом мои наставники предлагали мне развестись с моим мужем, Тони. В прошлом мои учителя обвиняли меня в «неконтролируемых и неосознаваемых энергетических всплесках». Все это прекрасно, но никто из тех людей, кто делал все эти заявления, предложения и предостережения не имел для этого достаточно квалификации, а значит и права.
У них не было ни дипломов по психологии, ни лицензии психиатра. Они не обладали многолетним опытом консультирования жертв насилия. Они не посещали приюты для женщин, пострадавших от избиения, у них нет лицензии на ведение консультаций по семейному праву. Все их мнения об энергии и знания в области биоэнергетики приходилось принимать на веру, потому что они не могли предоставить никаких других доказательств своего образования. Они все были просто языческими лидерами.
Семейные ковены допускают: мы можем не знать, мы не обязаны знать, мы не являемся всем для всех членов и не обязаны быть всем.
В этой точке семейный ковен порывает с большинством языческих традиций и типичным языческим жречеством. Моя задача как члена семейного ковена — обеспечение безопасной, стабильной обстановки, в котором участники ковена могли бы заниматься духовным поиском. Если им нужно место для ночлега, оно у них есть, если им нужно быть услышанными, у них есть эта возможность. Если они хотят отпраздновать шабаш или полнолуние – у них есть где. Если им потребуется помощь в избавлении от пагубной зависимости, я отведу их к местным специалистам и буду ходить с ними на тематические встречи, если на то будет их желание. Я могла бы позвонить моей сестре, которая работает врачом-наркологом, и получить у нее максимум необходимой информации. Однако я не знаю достаточно для того, чтобы создать ритуал, который избавит их от наркозависимости, или чтобы контролировать процесс их реабилитации.
Традиции, предусматривающие обряд посвящения, и духовные наставники, претендующие на посвященность, производят впечатление соответствия ожидаемому уровню компетентности посвящаемого. Семейные ковены по своей природе осознают, что их члены не всеведущи, да и не ждут от них всезнания.
Как и семья, семейные ковены могут функционировать путем понимания ситуаций, когда возможностей семейного ковена недостаточно и требуется помощь извне. Никто из взрослых детей никогда не ждет от родителей идеальности, и семейные ковены применяют ту же логику в отношении традиций, наставников и старейшин.
Семейный ковен – это группа людей, которые разделяют ресурсы для выживания и совместного духовного роста и развития.
На практике это означает, что семейные ковены готовы финансово поддержать своих членов при необходимости – на самом деле, сделать все, что необходимо для участников семейного ковена. Если это предполагает помещение их в больницу на некоторое время, значит, пусть так и будет. Если это подразумевает поиск нарколога – значит, так надо. Как и традиционные семьи, семейные ковены требуют от участников быть настолько честными относительно себя и своих личных возможностей, насколько это для человека допустимо. Мы движимы единственно желанием любить наших участников, потому что нашим выбором стало посвятить им всю свою жизнь.
Учитывая, что среднее время существования ковена составляет от пяти до семи лет, это заставляет семейные ковены весьма разборчиво относиться к приёму новых членов. Ведь они станут пресловутыми отметинами на нашей коже на всю жизнь. Сейчас, около десяти лет спустя после возникновения самой идеи семейного ковена, мой семейный ковен уже стал довольно многочисленным. В широком понимании в него входят и две моих сестры, являющиеся лидерами собственных семейных ковенов. А непосредственно моя магическая семья – это я, мой светский и ритуальный супруг Тони, наш сын – и ещё три человека, один из которых является членом семейного ковена «Драконий камень» уже более пяти лет, а другие двое – относительные новички. И лишь один человек собирается присоединиться к нам в ближайшие два года.
Ещё одна вещь, которая отличает нас от традиционных ковенов – это восприятие роли «взрослых». Человек может быть новичком в нашей группе, неофитом в магии в целом, но это не делает его моим сыном или дочерью. Он станет моим братом или сестрой. Точно так же он может стать братом или сестрой, но не сыном или дочерью для Тони. Дети – это лишь те, кто нами рождён или законно усыновлен. Любой взрослый член семейного ковена может получить статус опекуна с помощью соответствующей юридической процедуры. Мой сын – единственный, кто называет меня мамой. А любой из моих братьев или сестёр имеет право указать мне на ненадлежащее поведение. Даже традиции посвящения у нас совсем другие.
Посвящение, служение и взаимоотношения в семейном ковене
Членство в семейном ковене всегда означает согласие придерживаться его моральных принципов – они в любом количестве могут быть сформулированы в момент основания данного семейного ковена. В моём некоторые из таких моральных принципов – это толерантность, преданность, польза, рассудительность и готовность помочь.
Новичкам в семейном ковене необязательно становиться духовными учениками кого-либо из его действительных членов; это урок, выучить который мне и моей сестре Фрейасдоттир стоило немалого труда. Со дня нашего знакомства мы чувствовали любовь друг к другу, и по мере того, как длилась наша дружба, эта связь стала и духовной, и эмоциональной, и ментальной. Ещё до того, как у меня возникла идея семейного ковена, Фрейасдоттир была для меня семьёй. А когда я его создала, она в конце концов присоединилась ко мне, и я поклялась стать её наставницей, что было абсолютно бесполезной и глупой идеей. Знаний у меня было не больше, чем у неё. Спустя примерно несколько недель, в течение которых нас обеих энергетически и духовно трясло, словно на американских горках, мы решили разделить наши ритуальные пути. Я убедила её поступить так, как поступила когда-то сама, и она стала третьей в нашей магической семье со своим собственным священным пространством (алтарем, набором священных предметов и т.п. – прим. перев.). Честно говоря, она и не казалась мне чем-либо меньшим. Теперь это чётко осознанный факт: кто-либо, чьё присутствие окажется важным для меня или для моего мужа и партнёра по жречеству, может присоединиться к нашей группе, не становясь ищущим. Такие группы часто рассматривают как расширенные семейные ковены.
Мы говорим: «Семейный ковен принимает тебя как члена данной семьи. Мы не думаем, что ты покинешь нас вскоре после посвящения. Мы не зазываем тебя к себе исключительно ради пополнения своих рядов. Ты навсегда останешься для нас братом или сестрой по колдовству, а не просто знакомым».
После того, как кто-то присоединяется к семейному ковену посредством клятв, между мной (или моим мужем) и тем, кто приходит сюда в качестве ученика, заключается некое подобие ритуального брака. С этой точки зрения всё равно первично членство в семейном ковене, а индивидуальные отношения духовного ученичества-наставничества вторичны. Среди нас все, кто связал себя клятвой наставника, придерживаются той идеи, что даже в случае разрыва отношений между учителем и учеником отношения побратимов не прекращаются, и делается всё возможное, чтобы их сохранить.
Наконец, все наставники приносят клятву служения. Все мы служим семейному ковену – точка. Нас не нанимают. Мы служим своим ученикам, и они принимают нас в этом качестве. Постулируется, что наставник может быть лидером, но он прежде всего служитель, не выше любого другого члена данного семейного ковена. Поскольку семейный ковен основан на равноправном энергетическом обмене, каждый, кто служит, понимает, что его братья и сёстры – такие же служители. Все постоянно и в равной степени стремятся удовлетворить потребности друг друга. И большинство таких потребностей удовлетворяется за счёт совместного поиска равновесия в распределении энергии.
Тем не менее, что самое важное, семейный ковен лишён догматизма в отношении практики. В любой такой группе духовный путь каждого её члена индивидуален и священ, даже если в чём-то не похож на путь другого. Мы договариваемся о каком-либо стандартном ритуале, но при этом приветствуем намерение каждого отмечать праздники, поклоняться богам и осуществлять практики тем способом, который помогает ему раскрыть собственную сущность. Естественное для нас желание – это уйти с ритуала с ощущением, что мы испытали Божественную Силу ЧЕРЕЗ наших братьев и сестёр по ремеслу. Воспринимая божественное таким образом, мы как бы пробуем чьё-нибудь любимое блюдо: «вкус» этого ритуала создан нашим братом или сестрой, он/она его «приправляет», оставляет в нём свой энергетический отпечаток. Через них мы находим новые «окна» в высший мир, и отдельные «огоньки» и «вспышки» усиливают «свет» нашего коллективного разума.
От предков к потомкам: будущее за последней языческой традицией?
Семейный ковен основывается на моей собственной идее передачи традиции Есть ощущение, что в языческом сообществе традицией считается то, к чему внутри общины прислушиваются в течение долгого времени, и тут можно сказать: будущее за последней традицией. Часто деньги диктуют, кто останется на плаву. В нашем мире правят деньги. Умами владеют авторы тех книг, которые лучше всего продаются. Но нет никакой гарантии, что этим идеям стоит владеть умами и что они действительно мудры.
Семья верит, что «рука, качающая колыбель, правит миром» (цитата из стихотворения Вильяма Росса Уолесса, американского поэта шотландского происхождения, в котором материнство прославляется как самая великая сила, способная изменить мир, в отечественной культуре больше прижилось выражение Чингизхана «Дети говорят на языке матерей» — прим. перев.). Нам не нужна некая великая традиция для сохранения нашей памяти, нам нужно наследие, которое останется внутри отдельных семейных ковенов, ведовских родов. Если я смогу создать позитивный имидж женщины, преданной Богине, Богу, Силе самим по себе, и этот имидж поднимет, стабилизирует у продвинет рост участников моего семейного ковена, тогда моя традиция будет бессмертна по своей природе. Далее, моему семейному ковену не нужны люди, которые не пытаются произвести такого рода положительное впечатление на всех нас или людей, с которыми мы контактируем. Семейный ковен – это равноценный энергетический обмен: группа братьев и сестер со своими сильными и слабыми сторонами, собравшаяся вместе, чтобы создать общую прочную внутреннюю основу, вокруг которой будет формироваться общее благо для всех участников ковена и благо, которое он несёт вовне.
Итак, благодаря семейному ковену мы усвоили следующий урок: не только кровные узы определяют семью. Многие наставники и лидеры имеют чистые намерения, но не имеют какой-либо другой квалификации. Мы же изначально признаём, что знаем далеко не всё, и признавать данный факт – признак силы, а не слабости. Мы поняли, что для поддержания дома в физической и духовной чистоте необходим равноценный энергетический обмен. Общей целью семейного ковена является создание традиции, направленной не вовне, но внутрь. Мы живём ради того, чтобы после смерти нас помянули добром и наши идеи помнили в подробностях лишь немногие, при этом массы могут сколь угодно нас не понимать. Все члены нашей магической семьи служат, чтобы жить, и живут, чтобы служить друг другу, а также более многочисленной общине и даже языческому сообществу в целом.
Мы – часть Силы, но Сила не является частью нас. Определи мы её как идеал, или архетип, или высшее существо – но именно эта установка является наиболее ясным и всеобъемлющим образом того духовного совершенства, которого мы постоянно стремимся достичь. Мы пребываем в Силе в течение всей своей жизни, это не ограничивается ни промежутком времени в несколько лет, ни путём к цели познания сверхъестественного или получения духовного превосходства через посвящение.
Если семейный ковен стремится именно к этим идеалам, то его достаточно.
Перевод: Элена Мица, Черный Милош.
Оригинал статьи на сайте patheos.com