Так бывает – к тебе за стол вдруг придет дикий бог.
Неуклюжий, не знающий ни фарфора,
Ни назначения вилок, солонок, столового серебра.
Его голос вино обращает в уксус.
Когда дикий бог подойдет к дверям,
Тебе, вероятно, станет не по себе.
Он напомнит о чем-то плохом, что снилось вчера,
Или о стыдной тайне, которую не рассказать.
Он не станет звонить в звонок,
Он начнет по двери скрести
Пальцами в грязной густой крови.
А вокруг его ног увивается
Алый шиповник.
Ты не хочешь его впускать.
Ты же занят.
Уже поздно, еще рано, и притом…
Ты не взглянешь ему в глаза,
Потому что хочется плакать.
Пес залает.
Бог улыбнется,
Руку протянет,
А пес,
Рану лизнув,
Гостя в дом проведет.
И вот дикий бог у тебя на кухне –
Плющ пополз по столу,
С люстры свисает омела,
А в чайнике корольки запевают
Песню старых времен.
«У меня нет ничего», ты говоришь,
Угощаешь его, чем не жалко.
Он сидит за столом, кровь стекает на пол.
Он кашляет, харкая лисами,
А в очах – по две выдры.
Жена сверху кричит,
Не случилось ли что?
Ты дверь закрываешь,
Нет, все хорошо!
Не знакомить же с гостем.
Дикий бог просит виски.
Ты ему наливаешь,
А после себе.
В горле твоем свивают гнездо
Две гадюки. Ты кашляешь.
О, ширь безграничная.
О, вечная тайна.
О, круг бесконечный смертей и рождений.
О, чудо жизни.
О, танец чудесный всего.
Ты кашляешь снова,
Змеями плюясь,
Питье разбавляешь,
И думаешь, как
Ты успел постареть,
И где теперь твоя страсть.
Дикий бог открывает сумку
Из меха крота, из соловьиных перьев.
Достает двуствольную флейту,
Бровь поднимает,
И птицы срываются петь,
И лис тебе прыгает в очи,
Ондатра вгрызается в грудь,
По телу ползают змеи.
Пес твой вопит, а жена наверху
Хохочет, рыдает и воет.
Дикий бог в пляс пускается с псом,
Ты танцуешь с толпой воробьев,
Белый марал садится на стул
И поет пять гимнов-заклятий.
Пеликаны скачут вокруг,
А вдали из могил вылупляются павшие воины.
Луг покрылся, словно травой, древним златом,
Все грезят неспетой песней, забытой песней,
И эхом серые камни гудят.
И смеясь, обезумев от боли,
Посредине кадрили твой дом
Отрывается от земли.
И в окошко вплывает туча,
Гром гремит кулаком по столу,
И луна глядит с потолка.
Дикий бог кажет пальцем в твой бок,
Где смертельная рана твоя кровоточит.
Кровоточит уже давно,
Может быть, с тех пор, как родился.
В этой ране сидит медведь.
«Почему ты бросил меня умирать?»
Вопрошает тебя дикий бог, а ты
Говоришь: «Я работал, чтоб выжить,
Все аптеки были закрыты,
Я не знал, что делать. Прости».
Их послушай:
В шее лису,
В руках василисков,
Ворона, и королька, и оленя…
И тех безымянных огромных зверей
В печени, почках и сердце…
Как они воют,
В одном ладу,
Без всякого лада.
Дикий бог кивает тебе,
И вот – ты проснулся, лежишь на полу,
В одной руке нож, в другой – бутылка,
А еще – клок черного меха.
Пес твой спит на столе.
Наверху слышно жена
Ворочается в кровати.
Щеки мокры от слез.
Рот и горло болят
От плача или от крика.
А у камина в кресле сидит черный медведь.
Так бывает – к тебе за стол вдруг придет дикий бог.
Неуклюжий, не знающий ни фарфора,
Ни назначения вилок, солонок, столового серебра.
Его голос вино обращает в уксус,
А мертвых – в живых.
__________
Автор: Том Хайронс (Tom Hirons Sometimes a Wild God)
Пер.: Гарсиа
Оригинал стихотворения: https://coyopa.wordpress.com/2012/07/19/sometimes-a-w..